Интервью

Кто заплатит за дедолларизацию

В ответ на угрозу новых американских санкций, которые могут отрезать Россию от долларового обращения, правительство подготовило план дедолларизации страны. Пока речь идет об экономических стимулах для тех экспортеров и импортеров, которые добровольно перейдут на расчеты в других валютах. Как далеко может зайти правительство в дедолларизации, коснется ли эта процедура личных сбережений – объясняет экономист, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Дмитрий Травин.


 Дмитрий Яковлевич, как, согласно «плану Костина» или плану правительства, должна выглядеть дедолларизация страны? Что мы увидим?

 — Думаю, что уже можно говорить не о плане Костина, а о плане правительства, потому что он составлен. И понятно, почему они это делают. У нас все точно по фразе Черчилля о том, что русские сами создают себе трудности, а потом их героически преодолевают. Сначала мы поссорились с Америкой и дождались, что у американских конгрессменов и сенаторов возникла идея вывести Россию за пределы долларового обращения. Я не думаю, что американцы эти меры примут. Но наша идея дедолларизации – это ответ на такие опасения.

В том-то и дело, что пока это только опасения, еще ничего не случилось, а нас уже хотят «дедолларизовать».

 — Понятно, что если завтра американцы действительно примут такой закон, то моментально дедолларизироваться российская экономика не сможет. На самом деле я скажу, что она вообще этого сделать не сможет. Но готовиться нужно уже сейчас.

 Как готовиться? Вот что они называют этим словом?

 — Те российские компании, которые экспортируют товар за границу и импортируют оттуда, должны постараться перейти на другие валюты. Для этого предполагается введение неких налоговых стимулов. И пока, судя по тому, что говорят Силуанов и Орешкин, речь идет об экономических мерах. Конечно, они вызваны нашей собственной глупостью и не очень эффективны, но, по крайней мере, это не та дурость, которой можно было бы ждать от каких-нибудь силовиков. Реально можно предположить, что кто-то перейдет с долларов на евро. Это возможно. Правда, дальше встает вопрос: а если вдруг вслед за американцами такие же санкции против нас примет еврозона? Тогда на что переходить? Но пока, повторю, такой опасности нет.

 Так ведь нужно еще, чтобы контрагенты за границей согласились на расчеты в рублях, чтоб они не побежали к другим продавцам?

 — Конечно. Но переход с доллара на евро – это вещь более или менее реальная. А вот переход с доллара на рубли, о котором мечтают некоторые наши фантазеры, это уже сложнее. Потому что рубль, как и многие другие существующие валюты, это валюта рискованная. Мы прекрасно понимаем, почему: она зависит от цен на нефть – раз, от санкций – два. Если существует риск внезапного падения валюты, то серьезные экономические агенты предпочитают в ней не торговать. А если торговать – тогда надо страховать риски. За риски надо платить.

 Проще говоря, в результате дедолларизации российские нефть и газ будут покупать дешевле, а импортные товары в России станут дороже?

 — Совершенно верно: в контракты придется вкладывать цену страхования рисков.

 Может, как раз наоборот? Если рубль слабый, выгоднее зафиксировать цену в рублях?

 — О фиксации речи не идет. Как эту цену не фиксируй, она будет меняться. А если речь идет просто о переходе с одной валюты на другую, то в стабильной валюте рисков нет, а в нестабильной – есть. И вот за это надо платить. Но, как я понимаю, у нас тоже нет идиотов, надеющихся перейти на рубль во внешней торговле. Однако если вдруг такие планы появятся, то государству придется компенсировать компаниям плату за риск.

 За чей счет? За наш с вами?

 — Ну, у нас же подняли НДС, подняли пенсионный возраст…

 Еще чего-нибудь поднимут…

 — …И эти деньги пойдут на такую полезную вещь, как страхование рисков при дедолларизации.

 Объясните, пожалуйста, механизм перехода на рубли или другие валюты. Ведь никто не платит за нефть и газ пачками долларов, расчеты все безналичные. То есть надо просто поменять корсчета, через которые проходят транзакции?

 — Здесь неважно, каким способом происходит расплата. Если мы торгуем в рублях, даже в безналичной форме, то определенные риски все равно существуют. Вот, скажем, кто-то торгует за доллары, но с нами им приходится рассчитываться в рублях. И вот получила некая компания рубли. Дальше она предполагает на эти рубли купить доллары, которые ей нужны. Но в момент между получением рублей и конвертации их в доллары рубль рухнул. Вот вам риск.

 Я правильно понимаю, что покупатели российского сырья в Европе должны будут открыть рублевые счета?

 — Конечно. Технически это, конечно, возможно, только им это невыгодно.

 Как далеко правительство зайдет в этой дедолларизации? Может ли она коснуться денег, скопленных гражданами?

 — Как я понимаю, в разных головах есть разная дедолларизация. То, о чем говорим мы с вами, — это разумная реакция профессионалов на идиотскую ситуацию, в которую их поставили политики. Минфин говорит: мы не будем применять какие-то тоталитарные меры, денег, лежащих у людей в банках, мы вообще не касаемся, мы пытаемся снизить риски во внешней торговле. Но Силуанов, Орешкин, даже Медведев – это технические работники. Если будут приняты какие-то безумные политически решения, им придется и их выполнять. Или – уходить в отставку. Но, как я понимаю, пока безумные политические идеи могут появляться в головах отдельных идиотов, но не в голове Путина. Официальных планов дедолларизировать страну назло Америке нет. Все наши действия предпринимаются в ответ на опасения, что американцы нас сами первыми дедолларизируют.

 Но Костин-то всех напугал как раз выдачей долларовых вкладов рублями, поэтому народ просто боится, что заставят сдавать валюту.

 — То, что сказал Костин, — это страшно. Только это не касается дедолларизации, предложенной правительством. Тут другое. Допустим, страшные американцы запрещают долларовое обращение с российскими банками. А у банков наши доллары не лежат в тумбочке. Если я хочу завтра получить доллары в наличной форме, то банк, например, ВТБ, говорит мне, что наличных у него нет, ему взять их негде. Безналичный расчет он тоже не может осуществить – его американцы отрезают от таких операций. В этой ситуации вам предлагают конвертировать сумму и выдать ее в рублях. Потому что рубли мы сами печатаем.

 Хотите – еще напечатаем.

 — Да-да. Насколько я понимаю, и у Костина нет идей насильно нас дедолларизировать, если со стороны Америки не будет соответствующих действий.

 Дедолларизация – это единственный способ реагировать на политическую ситуацию? Или они могли бы сделать что-то другое?

 — Можно Крым вернуть. Можно не мазать «Новичком» дверные ручки. Понятно, на что реагируют американцы. Но сейчас конфронтация дошла до такой степени, что даже если мы становимся белыми и пушистыми, что нереально, так американцы – тоже люди. Там в политике тоже есть всякие интриганы. Кому-то выгодно разыгрывать антироссийскую карту, для того чтобы решить какие-то свои проблемы. «Голуби» и «ястребы» существуют всегда и в любой политике. Но мы так играли на руку «ястребам», что они уже не уймутся, даже если мы станем «голубями».

 Но у нас ведь разные есть механизмы. Можно, например, сказать европейским контрагентам: не будете рассчитываться рублями – отключим газ.

 — В принципе, по газу, скажем, Германии, которая его покупает много, мы можем поставить такое условие. Это означало бы начало серьезных переговоров о том, кто будет оплачивать риски. Немцы могут и согласиться, но поставят условие. Русские ответят – все риски на немецкой стороне. И какая дальше ситуация?

 В общем-то рыночная.

 — Да, немцы не хотят остаться без газа. Но если мы вдруг перестаем продавать газ Германии, то рубль падает катастрофически. Потому что нам этот газ некуда девать. Это очень сильный шок для российской экономики. То есть в принципе не заинтересованы в этом обе стороны. И как пройдет торг, как поделят риски? Можно, конечно, перенести некоторую часть и на покупателя. Но для нас это тоже очень проблематично.

 Почему американцы среди прочих мер предлагают именно такую – невыгодную всем сторонам? Они исчерпали другие методы или у них есть выгода именно в дедолларизации России?

 — Когда мы говорим «американцы», речь не идет обо всем Белом доме или конгрессе. Отдельные политики могут придумать все что угодно, если это выгодно им лично. Мы это понимаем даже по нашей политике. Вот Милонов: он же не идиот? Но говорит идиотские вещи, потому что ему это выгодно и это работает.

 Так кому в США выгодно отрезать от долларов Россию? Разве с их стороны это не «назло маме отморожу уши»?

 — Не совсем. Америка не зависит от торговли с Россией, так что это в принципе могла бы и сделать. Проиграет Европа. Но главное – другое: важны декларации. Милонов лично еще не ущемил ни одного гея по-настоящему, но он делает карьеру на том, что активно это декларирует. Онищенко вот придумал борьбу с мастурбацией – то же самое. Еще кто-то что-то придумал. Если есть электорат, который реагирует на такие декларации, то политики начинают говорить всякие безумные вещи. Конечно, в Америке есть какая-то часть электората, который хочет слышать о наказании России. Россия сама сделала все для того, чтобы ее боялись.

 Чтобы в Америке была такая часть электората.

 — Конечно. То есть мы делаем безумные вещи, а американская пресса в какой-то степени это транслирует, а в какой-то и нагнетает. Там тоже люди работают, им тоже надо создавать жареные материалы, чтобы люди читали и смотрели. Политики это подхватывают. Так что – да: сегодня в Америке есть люди, которые боятся России, а есть политики, готовые на этом играть.

 Может, все-таки в США есть люди, готовые пролоббировать такую меру именно потому, что у них тут материальная выгода, а не только политическая? Кто мог бы на деллоризации заработать?

 — Я так понимаю, что ситуация тут чем-то похожа на наши события. Вот у нашего государства никогда не было какого-то глобального плана борьбы с гомосексуализмом, но отдельные политики на этом сыграли. И выяснилось, что на определенную часть электората это действует. И через Думу протащили закон не о борьбе с геями вообще, а о борьбе с пропагандой. Как-то так это может быть и в США: есть отдельные группы интересов, для которых это срабатывает. Но пока я не вижу, чтобы вот такую борьбу с Россией в США защищали по-настоящему мощные группы интересов.

 То есть бояться дедолларизации нам пока не надо?

 — Пока я этого не очень боюсь. Некоторые опасения всегда существуют, мы не можем точно предсказать ситуацию. Но пока, я считаю, вероятность такого рода санкций невелика. И главное-то здесь – посмотрите, как реагирует валютный рынок. Это усредненная реакция более профессиональных людей, рискующих собственными деньгами. Когда США пригрозили такими санкциями, рубль упал. Но сейчас он понемножку отыгрывает обратно. Конечно, это происходит на фоне роста нефти. Но мы видим, что даже небольшой рост нефти переигрывает другие опасения. То есть рынок испугался, но потом пришел в себя и успокоился.

Понравился материал? Поддержи ПРОВЭД!

 
Партнеры:
Загрузка...